Мацин осторожно вывернул из-за угла и притормозил. Посреди улицы озираясь стоял мужчина в фуражке с красным околышем, в кожаной куртке, перепоясанный белыми ремнями. В руках он держал полосатую палку и незаметно ей манипулировал, стараясь не привлекать постороннего внимания. Завидев машину Мацина, выворачивающую из-за угла, он рванул было в сторону, в первый момент задумав задать стрекоча, но с ужасом в глазах и покорностью судьбе застыл в ожидании, глядя как кролик на удава, на приближающуюся "Мазду" Мацина.
Мацин остановил машину в двух шагах от мужчины и не спеша вышел, заложив руки за спину, обошел вокруг, оглядывая того с ног до головы.
– Гаишник? – спросил он наконец мужчину.
– Нет! – поспешно ответил мужчина, – то есть – да! В смысле… как вам удобней…
Мацин остановился перед гаишником, пристально вглядываясь в его глаза.
– Это ты мне вчера уже попадался тут?
– Нет! Не я! Я тут первый раз… – покраснел гаишник.
– Ладно… Это ты бабушке моей расскажешь… Документы! – строго приказал он. – В глаза смотреть мне! Ну-ка дыхни! Пил?
Гаишник, побледнев как смерть, поспешно полез в портупею. Дрожащими руками достал документы и протянул их Мацину, преданно глядя ему в глаза…
– Почему не брит? – строго спросил Мацин, стараясь говорить уже мягче, по-отечески.
– Да… когда бриться-то? – почувствовав теплоту в голосе Мацина, расслабился гаишник. – Все работа, работа…
– Работа, говоришь… Наркотики есть? Валюта?
– Нет! Боже упаси! – испуганно воскликнул мужик.
– Подворотничок почему несвежий? Сапоги чистить уже не обязательно? – Мацин носком туфли пнул тускло сияющие сапоги гаишника.
– Да я, командир, с ночи…
– Меня это не дерет. Десять отжиманий! – приказал Мацин. Гаишник вздохнув недовольно опустился на четвереньки, потом в упор лежа и стал пыхтя отжиматься.
– Когда медосмотр проходил? – спросил Мацин, наблюдая, как силы покидают гаишника.
– В прошлом месяце.
– Справка от проктолога имеется?
– …да…
– От гинеколога?
– Я же мужчина… – вздохнул гаишник.
– Гинеколог должен подтвердить!
– Десять! – выдохнул гаишник и поднялся.
– Ремень почему спущен? – Мацин закрутил гаишнику ремень три раза. Гаишник стоял тяжело дыша, раскрасневшийся после отжиманий. Ему было мучительно стыдно за свой внешний вид и за свое поведение. Мацин это чувствовал, но отпускать понравившегося гаишника не хотелось.
– Придется вам приехать за удостоверением ГАИ ко мне домой! – сказал он с наигранным сожалением, пряча корочку гаишника в кожаный бювар.
– Давайте, я сразу заплачу… – жалобно заныл гаишник.
– Давайте! – неожиданно быстро для себя согласился Мацин. – С вас – пятьдесят баксов! Нет! С вас – он задумался… – С вас… Сто пятьдесят баксов! И ни цента меньше! – сказал он наконец, ошалев от собственной наглости.
Гаишник что-то беззвучно прошептал губами и полез в задний карман форменных брюк.
– Вы что-то сказали?
– Нет! Нет! Ничего! – гаишник с виноватой улыбкой протянул Мацину три зелененьких бумажки, – Мне можно идти?
– Ступай! – Мацин цепким опытным взглядом уже высветил вышедших из-за угла на приличной скорости двух мужиков в фуражках с красными околышами, с виду – гаишников…
– А ну – оба сюда! – гаркнул Мацин.
Гаишники вздрогнули, попятились, штаны одного из них стали сразу мокрыми.
– Смирно! – гаркнул Мацин. – Лечь! Встать! Лечь! Встать!
Гаишники, истекая потом, молча выполняли приказы Мацина. В это время из-за угла мимо них по центральной трассе прошествовала колонна пленных гаишников в стоптанных сапогах, лохматых, небритых, поникших… Некоторые, не скрывая мокрых лиц, плакали от отчаяния и обиды. Колону сопровождали несколько водителей с автоматами наперевес, сдерживая поводки огромных овчарок, неистово брешущих на гаишников…
– Куда это их? – спросила, подошедшая согбенная старушка Мацина.
– Куда, куда? На расстрел! – ответил ей Мацин. – Что б знали как штрафовать порядочных людей.
– Мацин! – неожиданно вскричала один из гаишников голосом жены.
– Мацин! – растолкала его жена. – Чего орешь-то? Тебе плохо, что ли?
– Мне плохо? – Мацин сел в кровати, сияющий, словно новый рупь. В раздумье покрутил головой. – Да мне никогда так хорошо не было… А.Meшкoв
Мацин остановил машину в двух шагах от мужчины и не спеша вышел, заложив руки за спину, обошел вокруг, оглядывая того с ног до головы.
– Гаишник? – спросил он наконец мужчину.
– Нет! – поспешно ответил мужчина, – то есть – да! В смысле… как вам удобней…
Мацин остановился перед гаишником, пристально вглядываясь в его глаза.
– Это ты мне вчера уже попадался тут?
– Нет! Не я! Я тут первый раз… – покраснел гаишник.
– Ладно… Это ты бабушке моей расскажешь… Документы! – строго приказал он. – В глаза смотреть мне! Ну-ка дыхни! Пил?
Гаишник, побледнев как смерть, поспешно полез в портупею. Дрожащими руками достал документы и протянул их Мацину, преданно глядя ему в глаза…
– Почему не брит? – строго спросил Мацин, стараясь говорить уже мягче, по-отечески.
– Да… когда бриться-то? – почувствовав теплоту в голосе Мацина, расслабился гаишник. – Все работа, работа…
– Работа, говоришь… Наркотики есть? Валюта?
– Нет! Боже упаси! – испуганно воскликнул мужик.
– Подворотничок почему несвежий? Сапоги чистить уже не обязательно? – Мацин носком туфли пнул тускло сияющие сапоги гаишника.
– Да я, командир, с ночи…
– Меня это не дерет. Десять отжиманий! – приказал Мацин. Гаишник вздохнув недовольно опустился на четвереньки, потом в упор лежа и стал пыхтя отжиматься.
– Когда медосмотр проходил? – спросил Мацин, наблюдая, как силы покидают гаишника.
– В прошлом месяце.
– Справка от проктолога имеется?
– …да…
– От гинеколога?
– Я же мужчина… – вздохнул гаишник.
– Гинеколог должен подтвердить!
– Десять! – выдохнул гаишник и поднялся.
– Ремень почему спущен? – Мацин закрутил гаишнику ремень три раза. Гаишник стоял тяжело дыша, раскрасневшийся после отжиманий. Ему было мучительно стыдно за свой внешний вид и за свое поведение. Мацин это чувствовал, но отпускать понравившегося гаишника не хотелось.
– Придется вам приехать за удостоверением ГАИ ко мне домой! – сказал он с наигранным сожалением, пряча корочку гаишника в кожаный бювар.
– Давайте, я сразу заплачу… – жалобно заныл гаишник.
– Давайте! – неожиданно быстро для себя согласился Мацин. – С вас – пятьдесят баксов! Нет! С вас – он задумался… – С вас… Сто пятьдесят баксов! И ни цента меньше! – сказал он наконец, ошалев от собственной наглости.
Гаишник что-то беззвучно прошептал губами и полез в задний карман форменных брюк.
– Вы что-то сказали?
– Нет! Нет! Ничего! – гаишник с виноватой улыбкой протянул Мацину три зелененьких бумажки, – Мне можно идти?
– Ступай! – Мацин цепким опытным взглядом уже высветил вышедших из-за угла на приличной скорости двух мужиков в фуражках с красными околышами, с виду – гаишников…
– А ну – оба сюда! – гаркнул Мацин.
Гаишники вздрогнули, попятились, штаны одного из них стали сразу мокрыми.
– Смирно! – гаркнул Мацин. – Лечь! Встать! Лечь! Встать!
Гаишники, истекая потом, молча выполняли приказы Мацина. В это время из-за угла мимо них по центральной трассе прошествовала колонна пленных гаишников в стоптанных сапогах, лохматых, небритых, поникших… Некоторые, не скрывая мокрых лиц, плакали от отчаяния и обиды. Колону сопровождали несколько водителей с автоматами наперевес, сдерживая поводки огромных овчарок, неистово брешущих на гаишников…
– Куда это их? – спросила, подошедшая согбенная старушка Мацина.
– Куда, куда? На расстрел! – ответил ей Мацин. – Что б знали как штрафовать порядочных людей.
– Мацин! – неожиданно вскричала один из гаишников голосом жены.
– Мацин! – растолкала его жена. – Чего орешь-то? Тебе плохо, что ли?
– Мне плохо? – Мацин сел в кровати, сияющий, словно новый рупь. В раздумье покрутил головой. – Да мне никогда так хорошо не было… А.Meшкoв